Горгород. Часть №2 (часть №1 — https://vk.com/philosyt?w=wall-50124058_7177).
Уровень второй. Мифопоэтический контекст «Города».
Город. Закатанная в асфальт земля, по которой с безумной скоростью несутся стальные чудовища с огненным чревом: быстрее, быстрее, сегодня столько важных дел. Город. Дома возвышающиеся до небес: выше, ещё выше, мы, в отличии от наших предков, вполне себе успешно достраиваем одну вавилонскую башню за другой и то, что мы говорим на разных языках, нам абсолютно не мешает. Город. Маленькая бетонная коробка, мой дом – моя крепость, нужно выплатить ипотеку, но это что, это мелочи, зато посмотри какой телевизор, диагональ 40 дюймов, в умную рассрочку взял, чего грустить, тут все удобства, коммунальный рай, а вот у моего брата в деревне – туалет на улице, ты только представь!
Современный человек не замечает мелочей, из которых состоит его быт, он воспринимает всё, как само собой разумеющееся. Он не замечает Города. Дышит им, живёт им, но не видит и не слышит его. Тем временем урбанизация пожирает всё новые и новые пространства. Москва как раковая опухоль оплела своими метастазами юго-западное Подмосковье, вскоре оплетёт ещё что-нибудь, в этом смысл вечных городов. Экспансия города воспринимается, как само собой разумеющееся, как абсолютно естественный процесс развития. Ойкумена современного человека заканчивается пригородом. А есть ли жизнь за МКАДом? Думаю, нет.
Тема Города постоянно всплывает в современном искусстве. Оксимирон тоже не обошёл её стороной, более того, эта тема является основной в его творчестве. Стоит ли напоминать, что до выхода «Горгорода», у него вышло несколько синглов: «Лондонград» и «Город под подошвой». Названия говорят сами за себя. Но никогда ещё в его творчестве образ города не был подвергнут столь тщательной и детальной проработке, как в последнем альбоме. Так что же это за образ? Чем является уже не раз упомянутый нами Горгород? Чтобы понять это, нам нужно понять, что такое Город в целом. Поэтому данный раздел нашего эссе будет поделён на две смысловые части: сущность Города и сущность Горгорода.
Город.
Давайте заглянем в ларчик, в котором содержатся половина смыслов современной европейской культуры. Имя этому ларчику – Ветхий завет. Таким образом мы сможем проследить генезис развития образа Города как такового.
Легенда о становлении первого города связывается в Библии с легендой о братоубийстве, а именно со знаменитой историей Каина и Авеля.
Конфликт между братьями начался после совместного жертвоприношения, Авель, поскольку был скотоводом, принёс в жертву первородных овечек, а Каин, поскольку был земледельцем, принёс в жертву плоды земли. Бог принял только жертву Авеля, что весьма огорчило его брата, огорчило настолько, что в тот же день в поле Каин убивает Авеля, после чего пытается скрыть своё преступление от Бога, но, конечно, несёт заслуженную кару. Мораль этой ветхозаветной притчи ясна, однако нас интересует другое – наказание, которому был подвергнут Каин.
Господь начертал у Каина на лбу одну из букв имени своего, чтобы никто из встречных зверей не убил Каина в его вечном скитании, таким образом Бог навеки заклеймил братоубийцу и все плоды рук его «печатью Каина», то есть отметиной злобы, преступления, пролитой крови.
За свои преступления Каин был изгнан в землю Нод (ивр. נוד – глагол «странствовать»), то есть землю вечного странствия, на востоке от Эдема. Что примечательно, глагол «to nod» в английском языке означает дремать, так что «земля Нод» в англоязычной культуре является обозначением сна. Это отсылает нас к первой трактовке названия альбома, а именно к горному плато в Мордоре под названием «Горгорот», которая, как уже было сказано, переводится с эльфийского как «равнина призраков». Сходство поразительное.
Земля Нод, по одной из экзегетических трактовок, является не неким определённым местом, куда был послан Каин, а просто собирательным образом вечного странствия. Тогда эта притча становится похожей на новозаветную историю Вечного жида (к слову, первый альбом Оксимирона носит именно такое название).
Но как связаны мучения Каина и становление Города? Именно Каин основал первый в истории Город и назвал его в честь своего сына Еноха. Здесь можно углядеть противоречие: как же так получилось, что обречённый на странствие Каин стал первым градостроителем, то есть основателем самого оседлого уклада жизни? Однако, если понимать данную притчу метафорически, противоречие окажется мнимым. Мы предлагаем следующую трактовку:
Земля Нод – это долина вечного странствия, равнина призраков, пустыня сна, где всё аморфно и непостоянно. Это не конкретное место, оно нигде не локализовано, оно и есть проклятие Каина, который основывает первый Город. Отсюда следует, что на Городе лежит печать Каина, как и на всём, чего коснулась рука его, что породило чрево его. Не стоит забывать, что он называет город в честь своего сына, так что в символическом плане Город и есть его сын, плоть от плоти и кровь от крови. Таким образом над Городом нависает вечное проклятие с самого его рождения. Поскольку Город построен в пустыне вечных скитаний Нод, городские жители оказываются отчужденными друг от друга. Ведь сущностью скитания является именно отчуждение от коллектива и от свой собственной сущности. Таков вечный жид, таков и Каин, воплотившийся в каждом горожанине. Все мы являемся вечными скитальцами в этом бетонном саркофаге братоубийцы.
По проспекту, вдоль сточных канав, скорее бежим, чтобы получить на другом конце города толику тепла, которого нам так не хватает, выходим на набережную и понимаем, что идти нам некуда да и не за чем. Город превращается в лабиринт, где мы, отчужденные от других людей и от самих себя, обречены на вечное странствие. И чем больше в Городе жителей, тем сильнее они чужды друг другу. Дети бетонных коробок оказываются навек замурованы в своей отчуждённости, что перекликается с притчей о строительстве Вавилонской башни, где Господь, чтобы покарать зарвавшихся людей, смешивает их языки. Да, мы не понимаем друг друга, мы замкнуты в своей собственной отчуждённости, что не мешает Городу расти всё дальше и дальше. Экспансия – это смысл Города.
Заметим, что в Ветхом завете есть прямое указание: «пошёл Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема» (Быт. 4:16-17). Поскольку Эдем тоже может восприниматься метафорически, как вечное блаженство, от которого отказались люди вкусив плод с древа познания, это указание местоположения земли Нод не противоречит нашей теории.
Таким образом, Каин создаёт Город из ничего, но в вечном Городе остаётся трансляция этого Ничто, оно никуда не пропадает. Ничто – это и есть та отчуждённость городского жителя, его вечное скитание по земле Нод, земле его собственных фантазий и сновидений, долине призраков. Пустыня реальности, где возведён первый Город, только представляется нам сооружением, в сущности же является могилой Каина, но, вместе с тем, продолжением его экзистенции, его плотью и кровью, на которой лежит вечное проклятие «печати Каина».
Подобный миф о сотворении города мы встречаем и в римской культуре. Не для кого не секрет, что знаменитый вечный город тоже построен на братских костях. История повторяется, однако с некоторыми изменениями, демонстрирующими различия иудейской и римской культур. Рем в отличии от Авеля не является невинным агнцем в этой истории. Авель добр, благостен, свят, Господь принимает его и все дары его. В случае с Ромулом и Ремом оба брата, вскормленные капитолийской волчицей, своекорыстны, властны и сильны. Оба хотят расширить свою власть, что приводит к ссоре и сооружению стены, а после – к убийству.
В 15 книге произведения «О граде божьем» Аврелий Августин пишет: «Оба они добивались славы создать Римскую республику; но оба вместе не могли иметь такой славы, какую мог бы иметь каждый из них, если бы был один», и далее: «…чтобы одному иметь в своих руках всю власть, был убит товарищ, и посредством этого злодейства увеличилось в худшем виде то, что, не будучи запятнано преступлением, было бы меньшим, но лучшим». Однако лучшим не стало, стало тем, что мы имеем сейчас. Таким образом история Города началась с проливания братской крови. Рим оказывается продолжением тела и души Ромула, но вместе с тем и его могилой, поскольку он отдал свою жизнь ради сотворения Рима и даже пожертвовал братом. В случае с Каином та же мысль будет применима к любому городу.
Не стоит удивляться такому совпадению мифа (притчи) становления города в двух различных культурах. Так называемые «близнечные мифы» являются одними из самых древних и распространённых среди различных народов и культур. Знаменитый своей теорией «трёх функций» французский мифолог Жорж Эдмон Дюмези́ль связывает этот миф с двойственной природой власти в древних сообществах: власти царя-жреца и власти царя-война. И действительно мы находим пары божеств почти в каждом пантеоне языческих богов: Митра и Варуна, Ахура Мазда и Ангра-Майнью, Ен и Омэль, братья Диоскуры, Геракл и Ификл. В дуалистических мифах один бог выступает воплощением мира, дружелюбия и блага, второй – войны, вражды и зла. Нередко братья (пары) находятся в конфронтации, в результате которой один убивает другого. Это демонстрирует конфликт между властью жреца-брахмана и властью воина-кшатрия, которые, хоть и воплощают аспекты единой власти над третьим сословием (земледельцы, скотоводы и ремесленники), всегда имеют внутренний конфликт, который нередко заканчивается тем, что Кшатрий получает власть над Брахманом.
Теперь, когда у нас в руках находятся нити смыслов, взятых из первоисточников мифоса западной (и не только) цивилизации, мы можем приступить к разбору музыкального альбома Мирона Фёдорова и показать, какое отражение древние мифы получают в современных произведениях.
Горгород.
Из текстов песен мы можем понять, что Горгород – это город-государство, которое находится под браздой правления Мэра, имя которого в произведении не называется. Власть Мэра в городе воистину безгранична, что позволяет ему устраивать террор, элементами которого является массовые казни и отсутствие легальной политической оппозиции. Видимость демократических институтов при этом сохраняется, Марка приглашают на вечеринку по поводу окончания выборов. Мэра в городе, не смотря на террор и тоталитаризм, любят, ему устанавливают памятники, народ не восстаёт и не бунтует. Горожане довольны инфраструктурой, народ «не жаждет реформ, когда повторно накормлен» («Слово Мэра»).
Кроме Горгорода имеются и другие города-государства, находящиеся по соседству («Допустим всё так, но что будет, если уйду? Города по соседству, убрав своих деспотов, бедствуя мрут», Слово Мэра). Отсюда можно сделать вывод, что в мире художественных образов, созданном Мироном Фёдоровым, существует целая система городов-государств. Что очень напоминает устройство древних цивилизаций: Египта и Шумера. Остановимся на этой аналогии чуть подробней.
Первые цивилизации возникают тогда, когда требуется организовать труд большого количества людей, что позволяет получить гораздо больше материальных благ, чем собирательство, охота или индивидуальное земледелие. Люди начинают образовывать сельскохозяйственные общины, из которых и получаются города-государства, которые впоследствии будут объединены в могущественные царства Египта и Шумера.
Таким образом в художественном мире альбома мы видим некоторую реконструкцию системы древних городов-государств. Особенно чётко прослеживается сходство «Горгорода» с образом шумерского города-государства.
Это сходство становится ещё более очевидным, если обратить внимание на то, как часто в тексте упоминается образ пирамиды и зиккурата («…в зиккурате пролитых слёз…», Девочка Пиздец; «…город как пирамидка из колечек…», Колыбельная). Как уже было сказано, Горгород построен вокруг горы, которая тоже совпадает с образом центральной городской пирамиды. Не говоря уже о том, что на задней части обложки альбома находится схематичное изображение пирамиды с висельницей на вершине. В центре шумерских городов-государств устанавливалась пирамида, которая являлась «пупом земли», центром мира. Четыре стороны пирамиды были символическим отражением четырёх сторон света, кто владел пирамидой – тот владел миром. Иерархия в таком городе находится не только в области символического, но и физического мира. Кто на вершине пирамиды, тот на вершине мира, на вершине власти. Кто находится на вершине горы в Горгороде? Мэр. Он представляет собой олицетворение тоталитарной, тиранической власти, что является сущностным признаком царя-воина (кшатрия). Фактически он является властителем мира, поскольку мир порядка ограничивался городской чертой. Очевидны параллели с греческой «ойкуменой» и римским «померием».
Но есть и другая власть, власть под горой. Власть Гуру, который, как вы догадались, является обратной стороной власти мэра, то есть является царём-жрецом (брахманом). Как выясняется в тексте песни «Слово Мэра» Гуру, хоть и независим от власти мэра, что позволяет ему создавать второй, духовный полюс этой власти, всё равно находится под его неусыпным контролем. Мэр знает про власть Гуру, именно Мэр и позволяет её осуществиться. Таким образом осуществляется единство и борьба двух полюсов власти (духовной и воинской), отражение которой мы наблюдали в близнечных мифах.
Какое же место во всей этой системе занимает Марк? Почему именно он становится главным героем? Не просто наблюдателем, а центром всех произошедших в городе перипетий. Марку, действительно, досталась главная роль в этом городе – роль сакральной жертвы.
Человеческие жертвоприношения существовали в очень многих языческих культурах, в больших же городах они часто носили массовый характер. В Вавилоне каждый год в жертвенном огне сгорали сотни людей – старики, калеки, незаконнорождённые дети. Это было вавилонским способом решения проблемы социально незащищённых слоёв населения. В Карфагене в жертву Баалу приносились первенцы. В культуре Майя массовые человеческие жертвоприношения тоже были широко распространены.
Рене Жерар в своей книге «Козёл отпущения» рассматривает вопросы: кто становится жертвой, ради чего и почему? Жертвоприношение – это способ коммуникации с божеством, способ вернуть божество в мир. Также жертва является очистительным актом, жертва вбирает в себя грехи общества, после чего подвергается закланию. Вместе с жертвой уходят и грехи (напрашиваются параллели с искупительной жертвой Христа, и они, конечно, не случайны; распятие – это монополия на жертвоприношения, одна жертва, заменяющая все последующие).
С современной обывательской точки зрения жертвоприношения являются чем-то кощунственным, недопустимым и архаичным, что однако не мешает им в скрытом виде присутствовать в современных обществах. Марк, таким образом, оказывается тем самым козлом отпущения, который добровольно восходит на Зиккурат, чтобы принять заклание. Но восходит, конечно, не один. Его приводит туда Алиса.
Почему добровольно? Ответ на этот вопрос содержится в песне «Накануне» («И жаль, не удержать на мгновение оставшуюся ночь перед финальным падением»). То есть Марк отдаёт себе отчёт, что восставая против Мэра, что эквивалентно восстанию против города, против всего мироустройства, он приносит себя в жертву во имя других людей, чей главный грех – равнодушие. Так же Марк с самого начала знал, что любовь к Алисе обернётся для него жертвой во имя этой пагубной страсти. Единственная ошибка Марка заключается в том, что он винит во всём Мэра, который является лишь проводником власти более высшего существа – Города.
Но жертву нужно подготовить, чтобы она оказалась способной вобрать в себя все грехи, чтобы она оказалась не напрасной. Так что Гуру открывает Марку сакральный смысл Города, который представляется органическим единством, где всё переплетено. Марк видит все грехи горожан, видит образ Города, видит Мэра. Видит всё, таким образом он вбирает всё это в себя, теперь он становится готовым к закланию.
Жертва всегда щедро одаривается. У Марка есть всё, о чём можно мечтать: слава, деньги, признание, престиж, здоровье, ум. В «Слове Мэра» царь-воин даже дарует ему жизнь, отпуская его, но чем больше даров получает козёл отпущения, тем более неизбежна его жертва. В песне «Башня из слоновой кости» Марк умирает.
#статья@philosyt #oxxxymiron
